Основана: Январь 1994 года, Восточная Германия Статус группы: действует Состав группы: Till Lindemann (вокал, тексты), Richard Kruspe-Bernstein (гитара), Paul Landers (гитара), Oliver Riedel (бас-гитара), Christian "Flake" Lorenz (клавишные), Christoph "Doom" Schneider (ударные).
Жанр (Genre): Rock Стили (Styles): Progressive Metal, Industrial Metal, Alternative Metal, Heavy Metal Тональности (Tones): Menacing, Ominous, Gloomy, Nihilistic, Malevolent, Thuggish, Aggressive, Brooding, Angry, Hostile Авторы песен группы: Till Lindemann, Martin L. Gore, Richard Kruspe-Bernstein, Riedel Генетическая связь с группами: Die Firma (Кристоф), Feeling B (Пол и Флаке), First Asche (Тилль), Orgasm Death Gimmick (Рихард), The Inchtbokatables (Оливер)
Тилль Линдеманн (Till Lindemann) вокал, тексты; глаза голубые, рост 190 см; родился 4 января 1963 года в Лейпциге, а вырос в Вендише, маленькой деревеньке; вице-чемпион Европы по плаванию; работал в магазине грузчиком, плел корзины, что ему весьма нравилось; до Rammstein очень бойко стучал в барабаны в панк-группе First Asche; говорят, что в обычной жизни он очень тих; разведен, имеет двух дочерей...
Рихард Круспе-Бернштайн (Richard Z. Kruspe-Bernstein) гитара; глаза голубые, рост 180 см; родился 24 июня 1967 года в Виттенберге; чемпион рестлинга; работал кассиром в пункте приема бутылок, а так же пробовал себя в журналистике; женат уже второй раз, есть дочь от первой жены Тилля...
Пауль Ландерс (Paul Landers) гитара; глаза ореховые, рост 172 см; родился 9 декабря 1964 года в Бресте; в 16 лет, ушел из дома в неизвестном направлении; работал лишь один раз - кочегаром в библиотеке; играл с Христофом в группе "Die Firma"; без Rammstein хотел бы быть предсказателем или психиатором; разведен, есть сын...
Христиан Лоренц (Christian "Flake" Lorenz) клавишные; глаза голубые, рост 190 см; родился 16 ноября 1966 года в Берлине; работал грузчиком на бойне, потом - слесарем-инструментальщиком; в отличие от других участников группы, хорошо образован (звание доктора), но это не мешает его основному увлечению - неограниченному употреблению алкоголя; другие его хобби - танцы и старые машины; разведен, есть дочь...
Оливер Риедель (Oliver Riedel) бас-гитара; глаза темные, рост 200 см; родился 11 апреля 1971 года в Шверине; работал штукатуром-маляром; без Rammstein хотел бы быть строителем или каменщиком; увлекается фотографией, фото можно посмотреть на официальном сайте; занимается спортом (предпочитает экстремальные виды); при этом очень спокоен и замкнут...
Христоф Шнайдер (Christoph "Doom" Schneider) ударные; глаза голубые, рост 193 см; родился 11 мая 1966 года в Берлине, в многодетной семье (всего было 7 детей); играл в группе "Die Firma"; работал грузчиком на горной метеостанции; единственный из Rammstein служил в армии; утверждает, что без Rammstein стал бы компьютерщиком, хотя друзья говорят, что был бы актером разведен, про детей пока не слышно...
Данная статья - перевод глав книги "Rammstein", вышедшей в конце 2001-го года в Берлине на двух языках - немецком и английском. Автор книги - директор группы Герт Хоф, составил ее в виде рассказов пяти участников Rammstein о своих взглядах на жизнь, месте Rammstein на музыкальном олимпе и о причинах популярности группы. Также в книге масса фотографий музыкантов вместе и по отдельности и первоначальные варианты текстов
Gert Hof, директор группы: Подобно линейному крейсеру Аврора. Где-то в декабре 1995, в празднично-украшенной музыкальной секции большого берлинского универмага, мое внимание привлекло оформление одного диска. Шесть молодых парней с обнаженными, блестящими торсами на фоне огромной хризантемы - это было невероятно, я никогда не видел ничего подобного. Тщательно прорисованная обложка напомнила о старых восточногерманских коллажах: страстные, честолюбивые, уязвимые и смущающие. Это, в свою очередь, вызывало странную ассоциацию: цветы для геев. Как оказалось, это был первый альбом Rammstein - "Herzeleid". И только позднее я, наконец, услышал их музыку. Музыка навеяла воспоминания о всесокрушающей силе, о новом начале, о поэзии Фридлиха Рюкерта, одного из наиболее очаровательных и трагических лириков эпохи немецкого романтизма. Затем я познакомился с Тиллем, Паулем, Олли, Рихардом, Шнайдером, Флаке и Эму, менеджером группы. С этого момента стало понятно, что Rammstein - никакая не цветочная служба для веселого сообщества, но поистине гора динамита, залп новой эпохи, подобно линейному крейсеру Аврора в его дни. Мы решили работать вместе. С самого начала я знал, что музыка Rammstein должна сопровождаться монументальным перформансом и освещением. Я выбрал огромные, одноцветные полосы освещения, превратив белый цвет в бренд группы. Наш первый большой концерт был 1996 году на Берлинской Арене, он назывался "100 лет Rammstein" и прошел перед 7 тысячами зрителей. Для меня, как директора группы, работать с Rammstein всегда было и есть большим вызовом. В течение шести лет нашего сотрудничества это стало частью моей личности и творчества.
Rammstein - произведение искусства, совместившее различные жанры: музыку, театр, пиротехнику и освещение. Только так они могут быть поняты и узнаны. На живых концертах группа всегда находится в диалоге с залом. В этом диалоге - честная открытость, эмоции, опасения, желания, надежды и табу ясно сформулированы без всякого компромисса. В течение последних семи лет аудитория принимала и приветствовала этот диалог в концертных залах и аренах по всему миру. Без сомнения, абсолютным пиком нашей работы был живой концерт "Live aus Berlin", прошедший в 1998 году в берлинском Wuhlheide перед 40 тысячами зрителей. Обаяние, источаемое Rammstein, было испытано людьми всех профессий и возрастов. Rammstein и объединяет и разделяет зрителей. По моему мнению, наиболее благородное достижение в искусстве - это делить аудиторию и провоцировать людей на критическую оценку. В этом Rammstein достиг высот. Rammstein - результат опыта борьбы и сопротивления в истории ГДР. В музыке Rammstein все одновременно и прямо высказано и незримо, все олицетворяет сражения, желания, опасения, отражает моменты одиночества, тишины и отчаяния - ничто не объясняется, но каждый понимает высказанные чувства. Это поиск, желание, опасение, одиночество, храбрость, трусость, предательство, мечты. Rammstein отвергает любые попытки объяснения или интерпретации своей музыки, оставаясь при этом кратким и искренним. Возможно, единственный путь действительно понять Rammstein состоит в том, чтобы сравнить их опыт со своим собственным, позволив двум мирам свободно проникать друг в друга. Rammstein ждут, что их зрители смогут повернуться к ним и понять их творчество и традицию. Идея этой книги в первую очередь состояла в том, чтобы документировать экстраординарное возвышение Rammstein. Я перебрал более 10 тысяч фотографий, один только концерт "Live aus Berlin" заслуживает отдельной книги. Окончательный вариант раскрывает историю группы Rammstein и ее развитие с ранних дней до альбома "Mutter". Лирика, напечатанная в этом издании - первые варианты или мысли о песнях, изданных позже. Высказывания членов группы взяты мной из наших разговоров, которые я старался записывать и потом редактировал. Моя особая благодарность Тиллю, Паулю, Олли, Рихарду, Шнайдеру, Флаке - музыкантам Rammstein и Эму, их менеджеру, за доверие, помощь и прекрасную совместную работу.
Richard Kruspe, гитарист: Rammstein - это катастрофа.
Все началось на севере ГДР, в моем родном городе Шверине. Городок задыхался от скуки, выбирать было не из чего, и вскоре я просто не мог свободно дышать. Я понял, что лишь очень немногие люди делают музыку от души, но мне хотелось работать именно с ними, организовывать и вдохновлять их. От местной музыки меня начинало тошнить. В 1988 году я уехал в Берлин и отвел там душу. Я жил на заднем дворе маленького домика на Lychener Strasse и занимался музыкой целый день. Те дни были омрачены падением железного занавеса, это было время, когда революция, наконец, достигла улиц. Как-то, в сентябре 1989-го, случайно или нет, я забился в одну из демонстраций. Внезапно меня окружила связка полицейских, и я оказался в их грузовике. В участке меня держали три дня, в течение шести часов я должен был стоять у стены, и всякий раз, когда я двигался, меня били. Я не имел к демонстрации никакого отношения, в самом деле, но полицию это, очевидно, не заботило. После тех трех дней я был так разбит и сломан, что я сказал себе: достаточно. Прежде я никогда не развивал в себе идеи о побеге из ГДР, но тогда я понял - я должен уехать, я должен уйти отсюда. Так что я убежал сквозь зеленую границу между Венгрией и Австрией. Скитания забросили меня в Западный Берлин, но я все еще не чувствовал, что я на верном пути.
И вскоре я понял, что ошибался, ища поддержку вне себя, в моем окружении, - на самом деле мне нужно было черпать энергию в самом себе. Но одно - обнаружить в себе источник силы, и другое - по-настоящему получать из него энергию для творчества. Часто я сам себе мешал. Нужно уметь сосредотачиваться на материале, который действительно значим, на том, что действительно хорошо. Я окончательно понял, что мое призвание - сплачивать и мотивировать людей. Вот, собственно, как я решил создать свою собственную группу в 1993 году. В музыкальном смысле я находился в те дни под сильным влиянием Америки. Думаю, из-за этого мне поначалу не удавалось выкристаллизовать свой собственный стиль. Уверен, что это закономерная стадия, через которую надо пройти. Со временем достигаешь поворотного момента, когда количество внезапно преобразуется в новый вид качества. До этого времени я все еще музыкально развивался. Мы тогда экспериментировали с разными группами и выпустили несколько демо-версий. В это время мать моего ребенка оставила меня, и это стало для меня первым настоящим несчастьем. Я всегда хотел быть частью успешной группы, но тут стремление к успеху полностью захватило меня. Моя цель была ясна и незыблема, но дорога к ней, "усилия роста", были для меня самой большой проблемой. Похоже, я сам себя притормаживал собственными завышенными ожиданиями. Потом исчезла стена, и после года в Западном Берлине я присоединился к Тиллю в Шверине. У Тилля было небольшое производство по плетению корзин. И он постоянно пел. Часто я стоял в дверном проеме, слушая его и размышляя "ну ничего себе, мощный голос". Однажды я записал его, просто так, без причины. Две-три недели спустя я позвонил и спросил его, не хочет ли он заняться пением, пусть он хотя бы попытается. Потребовалось долгое время, чтобы убедить его. Он перебрался в Берлин. Но, находясь на пробах, он терял способность что-либо выдавить изо рта. Тогда он хватал бутылку Korn [немецкий вариант водки] быстро осушал ее, и после этого мог управляться с двумя словами: "да" и "нет". Все это время мною владела Америка, я отчаянно хотел рвануть в эту далекую страну, где все, что угодно, было возможным. Это был не только мой большой интерес к Американской музыке, это была моя тоска по обаянию нового, иностранного мира. После жизни за стеной в ГДР, Америка стала для меня воплощением свободы. Тогда все мы - Тиль, Олли и я - полетели в Америку в самый первый раз. Там я понял насколько важно искать собственную самобытность, найти ее, понять и держаться ее. Неважно, что ты делаешь или где находишься - важно все время держаться правильного пути. Следуйте за своей тоской, потому что она - истинная движущая сила жизни. Я обнаружил, как невероятно важно быть окруженым правильными людьми. И мне стало ясно, что музыка, которую я делал прежде, не имела никакого отношения ко мне. Так я возвратился в Германию с идеей проекта, связанного с немецкой музыкой. Я хотел совместить машины и гитары, тяжелые гитары. Это стало моей основной идеей
Я жил с Олли и Шнайдером, которых знал еще по группе "Die Firma". Мы втроем работали над этим проектом. Но скоро я заметил, как трудно одновременно сочинять музыку и тексты. Нужно было принимать какое-то решение. В это время в Берлине проходил конкурс для молодых, неопытных групп, главный приз которого - неделя в профессиональной студии. Демо-запись, которую мы должны были предоставить, записывалась у меня дома. К сожалению, у нас был только четырехдорожечный магнитофон и маленькая барабанная установка. Тилль, который приходил преимущественно поздно вечером, был вынужден петь под толстым одеялом, потому что нам нельзя было слишком шуметь. Мы принесли демо-запись и немедленно победили. Но нас еще было четверо - Тилль, Шнайдер, Олли и я. Пятым стал Пауль, который как раз заинтересовался нашей музыкой. Он был любопытен и спрашивал нас: "Что вы там делаете?", поскольку был знаком с нами всеми. Мы пригласили его прийти на прослушивание. Пауль - очень открытый парень, он и его характер - полная моя противоположность. Я решил, что очень важно соединить разных людей с разными характерами, потому что это единственный путь развития творческого потенциала. Именно поэтому его присоединение к нам было хорошей идеей. Для задуманного "машинного" звука нам теперь не хватало только клавишника. Шестой, Флаке, долгое время до нас скромно играл в разных группах. Как только мы собрались все вместе, Тилль, Олли, Шнайдер, Пауль, Флаке и я, мы стали тесным сообществом, некоторого рода бригадой. Что интересно, в то время все из нас испортили отношения с близкими. У каждого были проблемы со своими подругами, все были в одинаковом положении и могли понять чувства другого. Это давало нам колоссальную энергию, готовую вылиться во что-то. Все мы знали, что вместе нам хватит сил, чтобы изменить мир. Мы никогда не думали всерьез о контрактах или успехе, мы просто хотели быть вместе и делать Музыку. Музыку, которую можем сделать только мы, и которая будет радикально отличаться от всего остального. Это было ощущение огромной мощи, подавляющей меня, я никогда не ощущал ничего подобного! Тогда мы долго занимались, - то в Шверине, то в Берлине. Мы проводили почти все дни вместе.
В начале все было прекрасно. Ну хорошо, проблемы были. У меня с Паулем, например - внезапно в группе появился второй гитарист. Для меня это было абсолютно в новинку - играть со вторым гитаристом, прежде у меня не было подобного опыта. Были жесткие поединки. Они до сих пор еще случаются - эти конфронтации в пределах группы, и это высвобождает наш коллективный творческий потенциал. Rammstein - только тогда Rammstein, когда каждый из нас часть его, независимо от того, большой или малый вклад он внес. Неважно, кому приходит музыкальная идея, он может и должен ее предъявить. Это - очень здорово, и так и должно быть. Все идеи должны пройти через этакий Rammstein-фильтр, прежде чем они действительно станут частью Rammstein. Все решения, которые мы принимали не в унисон, оказывались плохими. Именно поэтому я действительно верю в эту коллективную силу Rammstein, направляемую шестью людьми.
Я считаю, что судьба сыграла свою роль в рождении имени группы. Не было такого, чтобы мы специально сели и сказали "давайте придумаем какое-нибудь провокационное имя". Я верю, что все, что должно было совпасть - совпало, придав нам нужные силы и храбрость для создания проекта Rammstein. Я также думаю, что даже тот, кто никогда не слышал о катастрофе самолета в RAMSTEIN, все же заметит мощную фонетическую волну слова. В слове Rammstein содержится первобытная сила, в нем выражено само отношение к жизни. Думаю, это многие подсознательно ощущают. Rammstein - не подделка, не тот случай, когда "содержание указано на упаковке". Rammstein - это катастрофа, и мир состоит из катастроф. Для меня это очень логично. Я всегда видел в этом что-то продуктивное, как-будто кто-то готов иметь дело с реальными катастрофами. В мире случаются катастрофы, это нормальное явление. Это может быть ураган или война, никто их не отменит. Именно поэтому Rammstein - требование, путь, отношение к жизни. В этом контексте журналисты часто спрашивают нас, почему мы используем подобную эстетику. Потому, что мы росли с ней! Когда долго жил на востоке, ежедневно сталкиваясь с реалиями социализма, потом вдруг замечаешь, что частицы тоталитарной эстетики ГДР продолжают существовать. Это эстетика, на которой мы выросли. И когда создаешь что-то новое, это всего лишь собственная биография, самый подлинный материал, к которому возвращаешься без самообмана. Центральный аспект Rammstein - наследие. На востоке искусство развивалось иначе, чем на западе. Искусство было инструментом для критики и вскрытия недостатков общества, коммерческий успех был вторичен, незначим, деньги не играли главную роль. Провокация была важнее, это шло изнутри. Основой искусства было связывание, артистическое исполнение и интерпретация разнообразных проблем. Этого многие все еще, кажется, не понимают. И это отражено в многочисленных неверных истолкованиях. Мы пытаемся противопоставить табуированные темы нашей музыке. Сценическое представление с костюмами, пиротехникой, светом и так далее, все это шоу, этот шедевр, часто неправильно понимается некоторыми журналистами.
Основана: 
Тилль Линдеманн 
